— Зачем тебе это? — зевнув, спросил новгородец.
— Чтобы воры не стащили, — ответил Окунь, глядя на приятеля честными глазами. — А если и стащат, то по надписи всегда свою вещь отличить можно. Я и на щите написал, и на кольчуге, только на мече не смог — он твердый, нож не берет.
В качестве достойного завершения дня Ратибор удалился спать, согнувшись от смеха.
Только в сказках герой всегда натыкается по пути на разные приключения. На самом же деле дорога — не лучший способ проводить время. На третий день пути даже неутомимый Митяй исчерпал свой запас шуток и ехал с мрачным видом, совершенно не вязавшимся с его обычным ехидным выражением лица. Но зато на рассвете четвертого дня вдали показалась зубчатая стена древлянского Чернолесья. Дружинники приободрились, готовясь к началу интересных событий. Из вьюков появились нарядные кафтаны и красные шапки. Но на всякий случай осторожные кметы проверяли крепость кольчуг и шлемов и остроту мечей.
Ратибор, срубив для пробы ни в чем не повинную ветку, принялся крутить мечом в воздухе, вспоминая навык.
— Уже воюешь? — усмехнулся Чурила, проходя мимо. — Не торопись, вот начнется заварушка, так намашешься, что мало не покажется!
Для разнообразия Леший ничего не ответил говорливому однополчанину.
Затем воеводы собрали младшую дружину для наставления.
— Помните, — говорил серьезный, как никогда, Хельги. — Первое — идем мы не воевать, а по делу, за данью — это чтобы все помнили, а то, я вижу, кое-кто засиделся без ратных дел, ровно жеребец без кобылы. Так что прежде всего — ни в коем случае не нарываться. Древляне — люди вспыльчивые, им слово не так скажешь, тут же начинают оружием потрясать. Никогда не слышали, как они с князем Ингваром, — имя деда нынешнего князя он произносил на норманнский манер, — расправились?
Оказалось, что почти вся младшая дружина, хотя и слышала в свое время, что именно древляне когда-то убили князя Игоря, но почти никто не имеет представления о том, как это было сделано. Махнув рукой, Лодыжка начал расказывать.
— Честно говоря, если по-моему, то князь, конечно, сам виноват. Жадность не одного его погубила. Собрал он с древлян дань положенную, а потом, как уж домой возвращался, показалось ему мало. Хотя, говорят, не ему самому, а дружина настояла… Да тем более, что это за князь, коли не он в дружине главный… Короче, половину людей он по домам послал, а с остальной половиной решил вернуться в лес да отобрать, что осталось. Ну и… получил. Поймали его древляне, привязали за ноги к двум березкам да и отпустили.
Налим, младший брат Окуня, тихонько ахнул, видимо, представив себе ужасную казнь во всех подробностях. Остальные зашептались. Хельги между тем продолжал:
— Потом, конечно, княгиня Хельга их прищучила как надо… Но разве же поменяется целый народ от одной войны, небольшой к тому же? Так что ежели все-таки нарветесь — пеняйте на себя, будет вам не развлечение, а смертный бой. И если кого из вас в плен возьмут — могут устроить и похлеще, чем тому князю.
После малоутешительной речи старшего воеводы шуточки в дружине притихли. А затем еще вышел Митяй и прибавил от себя:
— Древляне — люди дикие. Настолько дикие, что некоторые из них еще наполовину волки. А некоторые и совсем волки… временами, когда захотят. А оборотня убить намного труднее, чем обычного зверя, — Ратибор давно заметил, что жидовский говор у наставника то появляется, то исчезает, причем слышится наиболее отчетливо, когда Митяй шутит, когда же он говорит серьезно, вот как сейчас, то и речь его становится правильной, правильнее даже, чем у любого русича.
— А как оборотней убивать? — спросил Попович, всегда мысливший практично.
— Вот чего не знаю, того не знаю, — развел руками Митяй. — На моей родине всякая нечисть водилась, а оборотней не бывало. Пусть Лодыжка скажет, он знает. Эй, старик! Ты заснул, что ли?
— Вовсе я не спал, — сердито отозвался Хельги, вставая. — Я все слышал. С оборотнем справиться довольно просто, вот только разить его надо сразу насмерть, иначе раны мигом заживут. Впрочем, поговаривали, будто они серебра боятся, и те раны, что серебром нанесены, на них остаются, не зарастают мгновенно. Орлы, — он повернулся к дружине, — есть у кого серебряный меч или нож на худой конец?
Чурила молча обнажил меч и задумчиво посмотрел на серебряную гравировку на блестящем лезвии. На его лице явственно читалась мысль — может ли это сойти за серебряное оружие?
— Сойдет! — воскликнул Хельги. — Значит, если что начнется, ты первый в дозор выходишь!
— Почему я? — с обидой воскликнул Чурила.
Воевода тихо зарычал.
— Твое счастье, Чурила Пленкович, что здесь не городок и негоже воинов зря утомлять, а то б заставил я тебя здесь на месте пятьдесят раз упасть-отжаться, — угрожающе сказал он. — Пойдешь в дозор первым, и весь сказ! А вторым пойду я, — он вытащил из-за пазухи какой-то предмет, обмотанный тряпками, развернул, и в руках у него оказался широкий длинный нож. Лезвие ножа было то ли серебряным, то ли посеребренным, и вдобавок на нем можно было разглядеть надпись, судя по всему, рунами севера.
— А что это там? Заклятье от оборотня? — простодушный Окунь аж рот открыл.
— Да пожалуй, что и заклятье, только не от оборотня, а от меня, — усмехнулся Лодыжка. — Тут написано «Кинжал тебе в задницу, подлый Хельги». Это подарок от моего злейшего врага. Из-за него я из родной страны уехал, а этот ножичек с собой прихватил, на память. Он, понимаешь, хотел меня им зарезать, а я проворнее оказался. Так что смотрю теперь на эти вот руны иногда… прошлое вспоминаю… — Он мечтательно зажмурился, но потом помотал головой, словно просыпаясь, и продолжил совсем другим голосом. — Между прочим, подъедет обоз, покопайтесь во вьюках. Там на вас всех такие вот кинжалы заготовлены, — улыбка наставника долженствовала означать шутку, но никто юмора не понял, — без надписей, конечно, но и так сойдет.
Разумется, Окунь, заполучив оружие на оборотня, вознамерился было и его пометить своим именем, но Ратибор, вовремя это заметивший, сделал страшные глаза и зловещим шепотом сказал, что нож казенный и в казну же вернется, поэтому портить его нельзя.
Посовещавшись, воеводы дали команду, и отряд двинулся вперед.
Глава четвертая
Через все Чернолесье вела хорошая дорога. Правда, по ней в последние годы мало кто ездил — торговли древляне почти не вели, сами из своих пределов не выезжали, а в гости к ним и подавно никто особенно не стремился. Несмотря на это, дорога не зарастала ни травой, ни деревцами, и ехать по ней было одно удовольствие. Вопреки названию, Чернолесье было далеко не сплошь хвойным, наоборот, темные ели попадались здесь достаточно редко. Но Леший решил не задумываться об этом — если над всем непонятным голову ломать, она совсем сломается, а есть тогда чем?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});